Глава IV. Клетка с попугаем.

Verso sera la carovana si fermò fuori di un grosso borgo, a uno svolto della strada dove c'era una stretta radura erbosa. Zia Teresa sempre mezz'addormentata tanto era grassa, smontò di cassetta e cominciò a preparare la cena.

Zio Filippo tirò giù dal carro un treppiede e una pentola, e don Vincenzo disse:

– Ragazzi, cercate un po' di legna qua in giro.

– Voi due aspettate – disse l'Albino a Francesco e a Domenico.

Под вечер караван остановился на окраине большого посёлка, на повороте дороге, где проходила узкая просека, поросшая травой. Тётя Тереза, всё время полусонная – настолько она была толстой – сошла с козел, и принялась готовить ужин.

Дядя Филиппо вытащил из повозки треногу и кастрюлю, а дон Винченцо сказал:

– Дети, поищите немного дров здесь вокруг.

– Вы, двое, слушайте – обратился Альбинос к Франческо и Доменико.

Sparì un momento nel carro e tornò fuori con una fisarmonica a tracolla e una gabbietta in mano. Nella gabbia c'era un vecchio pappagallo spennacchiato, che appena vide gente ficcò il becco nella cassettina e ne estrasse un biglietto verde.

– Cosa fa? – domandò Francesco.

L'Albino rise: – Ti dà una buona fortuna. Sai leggere?

– No.

– Meglio così. Però impara a conoscere i biglietti: quelli verdi sono per donna, quelli gialli per uomo. Quando il pappagallo sbaglia, devi stare attento. Le donne si offendono, se dài loro il biglietto sbagliato.

Он на мгновение скрылся в повозке и вернулся с аккордеоном на ремне и клеткой в руке. В клетке сидел старый общипанный попугай. Едва завидев людей, он засунул свой клюв в коробочку и вытащил оттуда зелёный билет.

– Что он делает? – спросил Франческо.

Альбинос засмеялся: – Даёт тебе счастливую судьбу. Ты умеешь читать?

– Нет.

– Ну, и хорошо. Однако научись узнавать билеты: эти зелёные – для женщин, а эти красные – для мужчин. Если попугай ошибётся, будь внимателен. Женщины обижаются, если дашь им неправильный билет.

L'Albino mise la gabbia con pappagallo al collo di Francesco.

– Devi dire che sei un sinistrato di Cassino, capito? Se non ti danno nulla, devi mettersi a piangere.

Francesco accennò di sì col capo. Domenico lo guardava spaventato. A lui l'Albino mise in mano un piattello.

– Mentre io suono la fisarmonica, tu devi tendere il piatto alla gente. È facile, vedrai. Tira su bene la manica di quel braccio, la gente deve vedere che sei mutilato. Devi dire che è stato per i bombardamenti, capito?

Альбинос повесил клетку с попугаем на шею Франческо.

– Ты должен говорить, что ты пострадавший в сражении при Кассино, понял? Если тебе ничего не дадут, заплачь.

Франческо кивнул головой в знак согласия. Доменико смотрел на него испуганно. Ему Альбинос сунул в руку тарелочку.

– Пока я играю на аккордеоне, ты должен будешь протягивать людям тарелку. Это легко, увидишь. Как следует задирай рукав этой руки, народ должен видеть, что ты увечный. Ты должен говорить, что ты попал под бомбардировку, понял?

– Io non ci vengo – brontolò Domenico.

L'Albino gli lascia andare uno scapaccione. Francesco gli si lanciò addosso senza esitare, ma finì per terra, con la testa che gli doleva per il pugno ricevuto.

– Sta attento alla gabbia, scemo – gridò l'Albino.

– Calma, ragazzi, calma – brontolò zio Filippo senza togliersi la pipa di bocca.

– Cominciano già a fare i lavativi – disse l'Albino. – Avanti, camminate.

– Я туда не пойду – заупрямился Доменико.

Альбинос влепил ему подзатыльник. Франческо стремглав набросился на него, но оказался на земле – голова его болела от полученного удара кулаком.

– Будь поаккуратней с клеткой, дурак – прикрикнул Альбинос.

– Спокойно, ребята, спокойно – проворчал дядя Филиппо, не вынимая трубки изо рта.

– Начали уже дурака валять – не унимался Альбинос. – Вперёд! Шагайте!

Il paese non era lontano. Quando furano alle prime case l'Albino aprì il suo strumento e ne cavò un accordo saltellante come una cascatella di suoni. I ragazzi lo guardarono meravigliati: sul suo viso c'era sempre un sorriso cattivo, e gli occhi rossi da coniglio non si potevano guardare senza paura, ma come suonava bene. Francesco e Domenico non avevano mai sentito suonare così bene. Era una canzona svelta e festosa, che entrava per le orecchie e andava giù per le gambe, metteva voglia di saltare. L'Albino, infatti, fece due o tre saltelli, come se volesse ballare.

Посёлок был близко. Когда они приблизились к первым домам, Альбинос открыл свой инструмент и извлёк из него скачущий аккорд, словно некий водопад звуков. Дети смотрели на него с изумлением: с его лица не сходила гадкая улыбка, а его глаза как у кролика не позволяли смотреть без страха, но как он хорошо играл! Франческо и Доменико никогда раньше не слышали такой хорошей игры. Это была задорная и весёлая песня, которая входила в уши и спускалась вниз, в ноги, вызывая желание прыгать. Альбинос и впрямь сделал два или три прыжка, как будто хотел танцевать.

Domenico rise, senza volerlo.

– Vi piace? – domandò l'Albino. – Occhio ai soldi, adesso.

Ad una finestra si affacciò una donna e gettò una moneta sul selciato.

– Raccattala, svelto. Cosa fai lì impalato? – sibilò l'Albino. Domenico si curvò, raccolse la moneta con la mano in cui aveva il piattello e ve la fece scivolare sopra abilmente. Altra gente si affacciava alle porte ed alle finestre, e qualcuno mese la mano alla tasca per cercarvi una moneta.Tre ragazze camminavano sul marciapiedi tenendosi a braccetto. Si avvicinarono ridendo a Francesco, che si ritrassi spaventato.

Доменико невольно засмеялся.

– Вам нравится? – спросил Альбинос. – А теперь смотрите в оба.

В одном окне показалась женщина и бросила монету на мостовую.

– Подбери её, живо. Что стоишь там как столб? – зашипел Альбинос. Доменико нагнулся, подобрал монету той рукой, в которой держал тарелку и ловко туда её забросил. Другие люди показывались в дверях и окнах и кто-нибудь засовывал руку в карман, чтобы найти там монету. Три девочки шли по тротуару, держась под руки. Они смеясь приблизились к Франческо, который испуганно отшатнулся.

– Ce la dài la fortuna? – disse una delle ragazze.

Francesco, arrossendo, tese la gabbia. Il pappagallo prese un biglietto col becco e la ragazza cominciò subito a leggerlo ad alta voce.

– Ma questo è per giovanotto – rise poi – il tuo pappagallo non distingue le ragazzi dagli uomini. – Cambiarono il biglietto. Anche le altre ragazze ne vollero uno, e misero quindici lire nella cassettina, cinque lire a testa.

– А нам ты дашь счастливый билет? – спросила одна из девочек.

Франческо краснея протянул клетку. Попугая вытащил клювом билет и девочка сразу же начала его читать вслух.

– Но это ведь для юношей – и засмеялась – твой попугай не отличает девушек от юношей. – Она взяла другой билет. И остальные девочки тоже захотели взять ещё по билету и положили пятнадцать лир в коробочку, по пять лир с каждой.

L'Albino e Domenico, intanto, erano andati avanti. Francesco li seguì a distanza, cercando di non perderli di vista. Sentiva una gran voglia di piangere, ma la mandava giù come un boccone amaro.

Sul carretto, quella sera, dormirono zio Vincenzo e zia Teresa. Tutti gli altri, compresso zio Filippo e l'Albino, dormirono per terra, su alcune vecchie coperte. Domenico si arrampicò nella cuccia del can barbone, come durante il viaggio, e si addormentò subito.

Тем временем, Альбинос и Доменико ушли вперёд. Франческо следовал за ними на расстоянии, стараясь не потерять их из виду. Ему очень хотелось плакать, но обида комом застряла в горле.

В повозке, этим, вечером, спали дядя Винченцо и тётя Тереза. Все остальные, включая дядю Филиппа и Альбиноса, спали на земле под несколькими старыми одеялами. Доменико забрался на лежак пса пуделя как и во время поездки, и сразу же заснул.

Francesco si tirò sugli occhi la bustina militare del babbo. Ora non vedeva più le stelle, le nuvole gonfie e rossastre che correvano nel cielo, ma solo il buio. Nel buio si sentiva più tranquillo, e poté piangere.

Udì bisbigliare dalla parte dove giacevano Anna ed Amelia, ma non si voltò. Non aveva voglia di parlare. Zio Filippo russava forte, e anche in questo somigliava al babbo.

Ad un tratto, Francesco udì molte voci insieme, e un calpestcapoversoio di zoccoli. Aprì gli occhi: era giorno fatto. "Ho dormito" pensò.

Франческо надвинул себе на глаза военную пилотку отца. Теперь он не видел больше звёзд, дутых и розоватых облаков, которые бежали по небу, но только темноту. В темноте он чувствовал себя спокойней и мог плакать.

Он слышал шёпот, доносившийся со стороны, где лежали Анна и Амелия, но не обернулся. Дядя Филиппо громко храпел, и этим тоже напоминал отца.

Вдруг Франческо услышал множество голосов, звучащих одновременно и топот копыт. Он открыл глаза: стоял день. "Я, наверное, сплю" - подумал Франческо.

Il rumore cresceva. Dal paese veniva un lungo corteo di gente, con cartelli e bandiere. Camminavano innanzi dei contadini con gli asini, e un ragazzo con una pertica, in cima alla quale era legato un asciugamano bianco.

– Chi sono? – domandò Francesco a zio Filippo, che si stava accendendo la pipa.

– Vanno a prendere la terra – rispose zio Filippo. – Eh, ne ho vista, di gente così. Sono contadini senza terra, e vanno a prendersela. C'è tanta terra che nessuna semina.

Шум усиливался. Из посёлка длинным шествием двигался народ с плакатами и флагами. Впереди шли крестьяне с ослами и мальчик с шестом, на конце которого было привязано белое полотенце.

– Кто это? – спросил Франческо у дяди Филиппо, который зажигал трубку.

– Они идут брать землю – отвечал дядя Филиппо. – Эх, я видел таких людей. Они крестьяне без земли, и идут её брать. Есть много землю, которую никто не засевает.

– C'è scritto anche sui cartelli – disse Anna – io so leggere.

La bambina si rifaceva le trecce, come sempre: era sua maniera di occupare il tempo e riflettere.

– Che cosa c'è scritto? – domandò Francesco.

– Terra, c'è scritto. Terra. Vedi?Francesco guardo il cartello. C'erano dei segni neri uno accanto ad'altro, ma per Francesco erano tutti uguali.

– Это написано и на плакатах – сказала Анна – я умею читать.

Девочка как всегда переплетала свои косы: это была её манера провести время и поразмышлять.

– Что там написано? – спросил Франческо.

– Земля там написано. Земля. Видишь?Франческо посмотрел на плакат. Там были чёрные знаки, один рядом с другим, но для Франческо они все были одинаковы.