Глава XVII. Башмаки Анны.

La strada era buia e deserta, ma a Francesco sembrava piena di battiti violenti del suo cuore. Dalla finestra attraverso la quale l'Albino e suoi due compari erano entrati non proveniva nessun rumore: i tre ladri lavoravano silenziosamente. Solo di quando in quando il debole raggio di una lampadina tascabile si spostava rapidamente su un muro, spezzava l'ombra come una spada e spariva di nuovo.

На улице было темно и безлюдно, но Франческо она казалась наполненной неистовыми ударами его сердца. Из окна, через которое Альбинос и двое его сообщников проникли внутрь, не исходило ни малейшего шума: трое воров работали тихо. Только время от времени слабый луч фонарика быстро перемещался по стене, прорезая темноту как шпага и снова исчезал.

Francesco non si domandò nemmeno che cosa stessero rubando: doveva trattarsi di un magazzino, forse di un deposito, ed evidenmente non era custodito da alcun guardiano. I ladri lavoravano perciò a colpo sicuro, e la loro unica preoccupazione era che qualcuno li scoprisse dalla strada. Ecco perché avevano messo Francesco a fare il palo.

Francesco avrebbe voluto fuggire, ma le gambe no gli ubbidivano: la paura, lo sdegno gliele avevano come paralizzate.

Франческо даже не задавался вопросом, что они сейчас грабят: должно быть это был магазин или склад и очевидно, что он никем не охранялся. Поэтому воры работали не рискуя и их единственной заботой было, чтобы кто-нибудь не заметил их с улицы. Вот почему они поставили Франческо стоять на стрёме.

Франческо и рад был бы убежать, но ноги не подчинялись ему: страх, негодование сковали их словно паралич.

Non riusciva a pensare. Due sole parole gli attraversavano il cervello, nel rombo dei battiti del cuore: “andar via, andar via, andar via...”.

Dopo un certo tempo uno dei ladri si affacciò alla finestrella, e non era l'Albino.

– Pssst – Un leggero sibilo fece voltare Francesco.

– Tutto tranquillo?

Francesco non capì nemmeno.

– Di', sei scemo? Non c'è nessuno in giro?

Allora Francesco, con uno sforzo terribile, crollò il capo.

Мысли путались. Два только слова проносились в его мозгу под грохот колотившегося сердца: “уходи, уходи, уходи...”.

Спустя некоторое время один из воров высунулся в окошко и это был не Альбинос.

– Пссст – лёгкий свист заставил Франческо обернуться.

– Всё спокойно?

– Говори, тупой что-ли? Нет никого вокруг?

С невероятным усилием Франческо тряхнул головой.

L'altro disparve nel buio. Ora si sentiva, là dentro, un tramestio, come di casse spostate. I minuti passavano così lentamente che Francesco non avrebbe saputo dire se si trattasse di minuti o di ore: gli sembrava di stare lì da un tempo interminabilmente lungo.

Finalmente udì uno scalpiccio e il sussurrare di voci concitate. Uno dopo l'altro e tre si arrampicarono fuori, passandosi un grosso sacco che prima Francesco non aveva notato: il sacco era pieno di roba rubata, ma che roba fosse, Francesco non avrebbe saputo dirlo.

Вор исчез в темноте. Теперь там внутри слышалась возня, как будто передвигали ящики. Минуты текли так медленно, что Франческо не мог понять были ли то минуты или часы: ему казалось, что он находился там целую вечность.

Наконец он услышал шарканье и возбуждённое перешётывание. Один за другим все трое выбрались наружу, неся большой мешок, который Франческо сперва не заметил: мешок был наполнен краденными вещами, но что это были за вещи, Франческо сказать не мог.

L'Albino gli si avvicinò e gli pose una mano sulla spalla:

– Bravo – disse – sei stato bravo. Questa volta sono contento di te.

Francesco si sottrasse di scatto a quella carezza.

– Ladro – sibilò, sentendosi tornare all'improvviso tutte le sue forze – ladro! Non verrò più con te, e lo dirò a zio Vincenzo.

L'Albino, senza parlare, gli allungò uno schiaffo che lo gettò a terra. Senza badare al dolore, Francesco gridò:

– Dovevo saperlo, sei un ladro, un ladro!

Альбинос приблизился к нему и положил руку ему на плечо:

– Молодец – сказал он – ты был молодцом. В этот раз я доволен тобой.

Франческо порывисто увернулся от такой ласки.

– Вор – прошипел он, ощущая в себе внезапное возвращение всех своих сил – вор! Я больше не пойду с тобой и расскажу об этом дяде Винченцо.

Альбинос молча влепил ему пощёчину, повалившую его на землю. Не обращая внимания на боль, Франческо закричал:

– Я должен был это знать, ты вор, вор!

L'Albino si curvò su di lui e lo colpì col pugno.

– Sta zitto, o ti lascerò un ricordo che ti durerà tutta la vita!

– Lascialo stare – mormorò quello che portava il sacco – è proprio il momento di stare a prendersela con un ragazzino. Battiamocela, prima che venga qualcuno.

– Va bene – disse l'Albino – come vendere la roba ci pensate voi, allora, come d'accordo. Ci troviamo domani sera per dividere i soldi.

– D'accordo.

Альбинос повернулся к нему и ударил его кулаком.

– Молчи, или я оставлю тебе на память такое, что будешь помнить всю свою жизнь!

– Оставь его – проворчал тот, что нёс мешок – не время препираться с мальчишкой. Улизнём, пока никто не явился.

– Ладно – сказал Альбинос – как продать вещи – подумайте сами, тогда, как договаривались. Встретимся завтра вечером, чтобы поделить деньги.

– Договорились.

I due, dopo aver dato un'ultima occhiata circospetta alla strada, si allontanarono rapidamente. L'Albino afferrò Francesco per una spalla, lo rimise in piedi e con una spinta gli ordinò:

– Cammina davanti a me.

Francesco si mosse zoppicando. Non vedeva nulla davanti a sé, più per la rabbia che per lacrime.

Per tutta la strada del ritorno l'Albino lo coprì di minacce:

– Bada a tenere la bocca ben chiusa, altrimenti saranno guai per te. Intesi?

В последний раз опасливо осмотрев улицу, двое молодчиков поспешно удалились. Альбинос схватил Франческо за плечо, поставил его на ноги и толкнув приказал:

– Шагай передо мной.

Франческо поплёлся прихрамывая. Он не видел ничего перед собой больше от ярости, чем из-за слёз.

Весь обратный путь Альбинос осыпал его угрозами:

– Держи рот на замке, иначе пожалеешь. Понял?

A volte alternava alle minacce vaghe promesse:

– Sei uno stupido – diceva – quello che faccio lo faccio per il tuo bene. Vuoi passare tua vita a chiedere l'elemosina? Se lavorerai con me ti farò guadagnare. Pensaci sopra, quando ti sarà passata la paura. Io al paese non ci tornò più: finita la stagione, lascio la carovana. Abbiamo bisogno di un ragazzo svelto come te. Pensaci bene.

Francesco non rispondeva, né alle minacce, né alle promesse. Sempre due parole gli attraversavano il cervello come un raggio di luce:

– Andar via! Andar via!

Иногда угрозы сменялись туманными обещаниями:

– Ты глупый – говорил он – всё, что я делаю, я делаю для твоего же блага. Хочешь провести всю свою жизнь прося милостыню? Если будешь работать со мной, я дам и тебе заработать. Подумай хорошенько, когда успокоишься. В селение я больше не вернусь: как закончится сезон, оставлю караван. Нам нужен смышлёный мальчик такой как ты. Подумай хорошо.

Франческо не отвечал, ни на угрозы, ни на обещания. Два слова постоянно проносились в его мозгу как луч света:

– Уйти! Уйти!

L'accampamento era immerso nel sonno. Francesco si sdraiò sulla paglia davanti a Domenico che dormiva abbracciato al can barbone.

Il dolore delle percosse, ora che l'eccitazione era passata, si faceva più forte. Ma Francesco gli badava appena. Non chiuse occhio per il resto della notte: in quelle ore terribili prese la sua decisione, senza esitazioni. Bisognava fuggire: non restava altro da fare che fuggire.

Appena l'alba cominciò a schiarire il cielo verso oriente, Francesco strisciò verso il giaciglio di Anna e la destò.

Лагерь был объят сном. Франческо улёгся на солому напротив Доменико, который спал, обхватив руками пуделя.

Боль от ударов, теперь, когда, возбуждение прошло, становилась всё сильней. Но Франческо почти не обращал на неё внимания. Всю ночь он не сомкнул глаз: в эти ужасные часы он принял твёрдое решение. Нужно бежать: ничего другого не оставалось – только бежать.

Едва заря озарила небо на востоке, Франческо подполз к подстилке Анны и разбудил её.

– Che cosa vuoi? – mormorò la bambina, sollevando la testa.

– Sei sveglia?

– Lo credo: mi hai dato un tale strattone.

– Ascolta: ho deciso di fuggire. Stanotte l'Albino è andato a rubare, con due suoi compari. Hanno portato anche me, per farmi fare da guardiano. Io non voglio diventare un ladro. Voglio tornare alla paese e lavorare la terra. Voglio diventare come quei contadini che abbiamo visto per la strada: mi prenderò la terra e lavorerò...

Что ты хочешь? – пробормотала девочка, приподняв голову.

– Ты проснулась?

– А то! Ты меня так толкнул!

– Слушай: я решил сбежать. Сегодня ночью Альбинос со своими двумя дружками ходил воровать. Они и меня взяли, чтобы я сторожил. Я не хочу стать вором. Я хочу вернуться в селение и обрабатывать землю. Хочу стать как те крестьяне, которых мы видели по дороге: я возьму себе землю и буду работать...

Parlava e parlava, accavallando confusamente propositi, progetti e minacce verso l'Albino. Anna lo ascoltava senza interromperlo. Alla fine disse soltanto:

– Io ho già dei soldi da parte, guarda.

Si tolse una scarpa, alzò il fondo e ne trasse alcuni fogli da cinquanta e da dieci lire.

– Ho sempre pensato che potevamo averne bisogno: appena ero certa di non esser vista, mettevo qualcosa da parte.

Он говорил и говорил, беспорядочно нагромождая намерения, планы и угрозы в адрес Альбиноса. Анна слушала его не перебивая. В конце она лишь сказала:

– У меня уже есть немного денег прозапас, смотри.

Она сняла башмак, вынула стельку и извлекла оттуда несколько банкнот по пятнадцать и десять лир.

– Я всегда думала, что они могут нам пригодиться: как только я была уверена, что меня никто не видит, я откладывала что-нибудь в сторонку.

– Ho qualcosa anch'io – disse Francesco, ricordandosi delle monete che gli erano rimaste in tasca la sera prima.

– È poco, ma basterà per cominciare. – concluse Anna – Appena avremo i soldi per il treno, scapperemo. Non dir nulla a Domenico, per ora: è troppo piccolo, potrebbe parlare con altri. Nessuno lo deve venire a sapere.

– У меня тоже кое-что есть – сказал Франческо, вспомнив про монеты, что оставались у него в кармане с прошлого вечера.

– Этого мало, но хватит для начала – заключила Анна – как только у нас будут деньги на поезд, сбежим. Пока не говори ничего Доменико: он слишком маленький, может рассказать другим. Никто об этом не должен знать.