Глава XVIII. Приготовления.

Nei giorni che seguirono, Domenico vide spesso Francesco ed Anna appartarsi a bisbigliare, con fare furtivo. Se si avvicinava, incuriosito, il bisbiglio taceva.

– Che avete, voi due?

Anna scoppiava a ridere e inventata qualcosa per canzonarlo:

– Abbiamo visto un asino che volava. Se lo comperiamo, il nostre carrozzone diventerà un aeroplano.

– Siete proprio stupidi, tutti e due – borbottava Domenico.

В последующие дни Доменико часто видел как Франческо и Анна украдкой шептались, отойдя в сторонку. Но когда он из любопытства приближался к ним, шёпот замолкал.

– Что тут у вас?

Анна разражалась смехом и выдумывала что-нибудь, чтобы подразнить его.

– Мы видели осла, который летал. Если мы его купим, наш фургон превратится в аэроплан.

– Дураки вы оба – ворчал Доменико.

Per le strade, egli andava quasi sempre con Francesco e qualche volta lo sorprese che toglieva le monete dalla cassetta del pappagallo e se le nascondeva in una scarpa, accoccolato dietro un albero ai giardini pubblici, o nel portone di un palazzo.

– Se l'Albino se ne accorge, stai fresco – diceva Domenico, senza capire.

– E tu non glielo dire.

– No, non glielo dirò. Per che cosa ti servono?

– Per andare al cinema.

– Ma se non ci andiamo mai.

– Ancora non ho soldi abbastanza.

По улицам он почти всегда ходил с Франческо и несколько раз застигал его на том, что тот вынимал монеты из клетки попугая и прятал их себе в ботинок, укрывшись за деревом в городском саду или в подъезде дома.

– Если Альбинос это заметит, ты пропал – говорил ничего не понимающий Доменико.

– А ты ему об этом не говори.

– Нет, я ему об этом не скажу. Зачем тебе они нужны?

– Чтобы пойти в кино.

– Но мы туда никогда не ходим.

– У меня пока не хватает денег.

Dopo qualche giorno Domenico gli chiedeva:

– Andiamo al cinema allora?

– Ma i soldi non sono per il cinema: voglio mandarli alla mamma.

Domenico tuttavia non faceva spesso domande del genere, e dimenticava subito quel che aveva visto. Francesco doveva stare attento a non togliersi le scarpe nel sonno. Di nascondere i soldi nel sacchetto della sua roba non c'era nemmeno da pensare: il sacchetto restava sempre all'accampamento, e più di una volta Francesco aveva notato che qualcuno vi aveva frugato, forse la zia Teresa, o l'Albino.

Через несколько дней Доменико спросил его:

– Теперь мы пойдём в кино?

– Но деньги не на кино: я хочу послать их маме.

Доменико, всё же, не задавал часто таких вопросов и сразу забывал то, что видел. Франческо приходилось быть очень осторожным, чтобы не снять ботинки во сне. О том, чтобы оставлять деньги в вещевом мешке, нельзя было даже подумать: мешок всегда оставался в лагере и Франческо не раз замечал, что кто-то в нём рылся, может быть тётя Тереза или Альбинос.

Per Anna, le cose non erano così facili.

Essa usciva ora quasi sempre con l'Albino, che suonava la fisarmonica e con qualcuno dei ragazzi più piccoli della carovana¹.

La sua voce chiara e dolce, ma esile, si perdeva nel frastuono del traffico, ma Anna cantava lo stesso. Nelle vie più silenziose il suo canto faceva apparire gente alle finestre e le monete fioccavano. L'Albino, appoggiato ad un muro a suonare il suo strumento, sorvegliava senza parere ogni gesti di Anna e dei bambini: pareva quasi che contasse le monete che cadevano, e quando gliele chiedeva, non ritirava la mano prima che loro tasche fossero ben vuoti.

Для Анны всё было не так просто.

Теперь она почти всегда ходила с Альбиносом, который играл на аккордеоне и с кем-нибудь из младших детей каравана.

Её голос, звонкий и нежный, но слабый, терялся в шуме уличного движения, но Анна всё равно пела. На более тихих улицах её пение заставляла людей высовываться из окон и монеты сыпались. Альбинос играя на своём инструменте, прислонившись к стене, незаметно следил за каждым движением Анны и детей: казалось, что он считал монеты, которые падали и он их требовал у детей, не отнимал руки, пока их карманы не становились совершенно пустыми.

Ma Anna riusciva ugualmente a sottrarre qualche moneta da dieci lire e a tenerla stretta in pugno in attesa del momento proprio per infilarsela in seno, quando l'Albino si voltava per continuare il cammino, o quando entrava in qualche cortile a chiedere l'elemosina.

Una volta un portinaio la vide, nell'atrio scuro di un palazzo, mentre si nascondeva addosso una moneta.

– Che fai? Rubi al tuo padrone, eh?

Anna non rispose. Il portinaio continuò a fissarla ridendo, poi scrollò la tasta e rientrò nel suo sgabuzzino.

Но Анне всё равно удавалось прибрать несколько монет в десять лир, сжав их в кулаке и ожидая подходящего момента, чтобы спрятать их за пазухой, когда Альбинос поворачивался, чтобы идти дальше или когда заходил в какие-нибудь дворы, собирая милостыню.

Один раз портье в тёмном холе какого-то дома увидел её, когда она прятала у себя монету.

– Что ты делаешь? Крадёшь у твоего хозяина, а?

Анна не ответила. Портье продолжал таращиться на неё, смеясь, потом покачал головой и вернулся обратно в свою каморку.

Di sera, Anna e Francesco si bisbigliavano le notizie della giornata.

– Oggi cento lire.

– Io ho un poco di più.

– Bene, ancora una settimana e avremo i soldi per il viaggio.

– Dobbiamo dirlo a Domenico?

– Non ancora, aspetta.

Un giorno l'Albino se ne andò per conto suo e i tre ragazzi uscirono insiemi.

– Andiamo alla stazione – propose Anna.

– Alla stazione? E perché? – domandò Domenico.

– C'è gente che arriva e gente che parte, potremo fare molti soldi.

Вечером Анна и Франческо шёпотом обсуждали новости дня.

– Сегодня сто лир.

– У меня немного больше.

– Хорошо, ещё неделя и у нас будут деньги на поездку.

– Нам нужно сказать об этом Доменико?

– Пока нет, подожди.

Однажды Альбинос ушёл один и трое детей вышли вместе.

– Пойдём на вокзал – предложила Анна.

– На вокзал? А зачем? – спросил Доменико.

Там есть люди, которые приезжают и люди, которые уезжают, мы сможем собрать много денег.

Dovettero chiedere due i tre volte la strada, ma infine si trovarono davanti al monumentale edificio della stazione. Esitando e guardandosi attorno intimiditi entrarono nel'atrio e salirono lo scalone.

Non avevano fatto che pochi passi che un agente li fermò.

– Dove andate voi? Qui non possono entrare mendicanti.

Subito Anna ritrovò la sua presenza di spirito.

– Non siamo qui per mendicare. Deve arrivare un nostro parente.

L'agente li squadrò con sospetto.

– Non fatevi prendere a mendicare.

Им пришлось два или три раза спрашивать дорогу, но наконец, они оказались у огромного здания вокзала. В нерешительности, испуганно озираясь вокруг, они вошли в вестибюль вокзала и поднялись по лестнице.

Не успели они сделать несколько шагов, как их остановил полицейский.

– А вы куда идёте? Сюда нельзя входить нищим.

Анна сразу собралась с духом.

– Мы здесь не попрошайничать. Должен приехать один наш родственник.

Полицейский посмотрел на них недоверчиво.

– А ну как начнёте клянчить деньги!

– Per favore – continuò Anna – come si fa per entrare dove arrivano i treni?

L'agente era sempre più meravigliato.

– Che treno aspettate?

– Un nostro zio arriva da Cassino.

Anna mentiva con sicurezza sbalorditiva. Del resto, doveva esserci un treno a quell'ora, perché l'agente si mostrò meno sospettoso. Insegno loro come procurarsi i biglietti d'ingresso e si divertì a vedere la loro meraviglia davanti a macchina che li distribuiva, con un ronzio breve e secco.

– Пожалуйста – продолжала Анна – как нам попасть туда, где прибывают поезда?

Полицейский удивлялся всё больше и больше.

– Какой поезд ожидаете?

– Наш дядя приезжает из Кассино.

Анна врала с удивительной уверенностью. Впрочем, должно быть в это время действительно был какой-то поезд, и поэтому полицейский казался менее недоверчивым. Он объяснил им как купить входные билеты и посмеялся над их удивлением перед автоматом, который выдавал билеты с коротким и резким жужжанием.

Ed eccoli tutti e tre a vagare lungo i marciapiedi. Sui binari sostavano i treni, altri i treni arrivavano e partivano. Sotto l'enorme tettoia grigia e fumosa il fracasso era tale che per sentirsi dovevano gridare.

– Milano-Roma – lesse Francesco su un cartello. – Questo treno va a Roma. Vedete? Da Roma a casa non è tanta strada.

– Ma che cosa facciamo, qui? – gridò Domenico.

– Non ti piace? – gli domandò Francesco di rimando.

– Sì, mi piace. Ma torneremo a mani vuoti.

И вот все трое брели по тротуару. На путях стояли поезда, другие поезда прибывали и отправлялись. На огромной крытой платформе, серой и задымлённой, шум стоял такой, что приходилось кричать, чтобы услышать друг друга.

– Милан-Рим – прочитал Франческо на одной табличке. – Этот поезд идёт в Рим. Видите? От Рима до дома дорога не такая уж и длинная.

– Но что мы тут делаем? – прокричал Доменико.

– Тебе не нравится? – спросил его в ответ Франческо.

– Да, мне нравится. Но вернёмся мы с пустыми руками.

Era passata forse una mezz'ora quando videro avvicinarsi l'agente di prima, o forse era un'altro poliziotto (in divisa, è difficile distinguerli), ma i ragazzi si spaventarono ugualmente e corsero verso l'uscita. Erano eccitate e continuavano a parlare s voce alta, come se litigassero, anche fuori, nella grande piazza, dove non dovevano più vincere il frastuono dei treni.

Прошло может быть полчаса, когда они увидели, что к ним приближается тот полицейский, а может быть это был другой полицейский (в форме они все похожи друг на друга), но дети всё равно испугались и побежали к выходу. Они были возбуждены и продолжали громко разговаривать, как будто ссорились, даже снаружи, на большой площади, где им больше не нужно было преодолевать шум поездов.

Ora sappiamo la strada – gridava Anna – sappiamo dove si fanno i biglietti, come si entra. E non avremo bisogno di domandare a nessuno, perché sui treni ci sono i cartelli.

Soltanto allora Domenico cominciò a capire qualcosa. Si grattò nervosamente il moncherino e disse:

– Si scappa, vero? È per questo che nascondevate i soldi? Volevate scappare da soli?

Anna e Francesco scoppiarono a ridere.

Теперь мы знаем дорогу – кричала Анна – знаем где продаются билеты и как войти. И нам больше не нужно никого спрашивать, потому что на поездах есть таблички.

Только теперь Доменико начал что-то понимать. Он нервно почесал свою культяпку и сказал:

– Убежать решили, да? И поэтому вы прятали деньги? Хотите одни убежать?

Анна и Франческо расхохотались.